постарел, чтобы плакать, слишком многое пережил. Есть на свете такая тоска -
от неспособности плакать. По-прежнему бесформенная, никак не выраженная, она
просто копится на сердце всю жизнь, как снег в безветренной ночи.
Когда я был помоложе, я пытался подобрать для нее слова. Но сколько ни
пробовал, так и не смог объяснить ее ни другим, ни себе самому. Тогда я
решил, что это невозможно в принципе и перестал пытаться. Мои слова высохли,
сердце захлопнулось, а тоска эта стала еще неизбывнее.